ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ МОНАРХОВ XIX-XX ВЕКОВ

Главная |  Карта сайта  | Создатель сайта

Российские императоры

Александр Первый

Николай Первый
Монархи Англии

Королева Виктория

Эдуард VII
Источники

Ссылки

Письма Александра I Зинаиде Белосельской-Белозерской


Письмо №1 |  Письмо №2 |  Письмо №3 |  Письмо №4 |  Письмо №5 |  Письмо №6 |  Письмо №7  |  Письмо №8 |  Письмо №9 |  Письмо №10 |  Письмо №11 |  Письмо №12 |  Письмо №13 |  Письмо №14 |  Письмо №15 |  Письмо №16


№1
Йевер, 14 мая 1813
            Если благие намерения и вознаграждаются когда-либо, то ваше очаровательное письмо и стало той наградой, что могла доставить мне вдали от Вас, княгиня, наибольшую радость. Мне трудно выразить, как я был тронут всем тем, что Вы соблаговолили мне сказать. Поверьте, я знаю этому цену. Податель сего письма расскажет Вам о том, как наши войска снова отличились; и если даже общий успех не столь велик, как мы могли бы того желать, произошедшие события не менее славны для нашей доблестной армии. Только упорством можно добиться успеха в тяжелом деле. Будем надеяться, что Божественное Провидение благословит наши труды. Мы сейчас находимся в наилучшем положении. Желая успеха нашей армии, я столь же искренне желаю, чтобы он дал мне возможность как можно скорее увидеться с Вами. А пока сохраните для меня местечко в ваших воспоминаниях, что очень дорого для меня, и напомните обо мне княгине Софье. Примите уверения в моей почтительной и столь же искренней привязанности.

А[лександр]


№2
           Вы, кажется, были удивлены, княгиня, что я употребил слово "награда", когда говорил о предпоследнем Вашем письме. Но как иначе мог бы я передать те чувства, которые Ваши письма, особенно последнее, вызывают во мне? И эти чувства еще глубже тех, что испытываешь, получая награду. В самом деле, мог ли бы я когда-нибудь прочесть что-либо одновременно столь любезное, умное и лестное для меня? Вы не можете не знать, что с того самого момента, как я познакомился с Вами, я всегда очень высоко ценил все, что исходит от Вас. И все это стало для меня еще более ценно, когда я стал Вам ближе. Я надеялся только на некоторую благосклонность с Вашей стороны, и Ваше восхитительное письмо исполнило все мои желания.
            Я боялся, что чувство, в котором я признался Вам, встревожит Вас, но, хотя меня самого и успокаивала твердая уверенность в его чистоте, я очень хотел, чтобы и Вы были покойны. Ваше письмо развеяло мои тревоги и доставило мне тем самым много радости. Ваша приветливость - вот все, на что я считаю себя вправе рассчитывать. Вы говорите, что мое письмо было адресовано Вашему сердцу и что оно им было получено. Позвольте же и это письмо, которое мне столь дорого, отправить в тот же адрес. Оно продиктовано моим сердцем, которое, признаваясь в живом интересе и искренней привязанности к Вам, не таит ничего, в чем оно могло бы себя упрекнуть: более того, я громко признаюсь в своих чувствах не только перед всей вселенной, но и перед Вашим мужем. Это письмо привезет Вам Ваш супруг (sic), и я не боюсь, что он может его прочесть. Простите мне этот невольный порыв. Мне необходимо было показать Вам, как я чувствую. Я не вижу в этом ничего недостойного, что я должен был бы от Вас скрывать.
            Я очень благодарен Вам за горячий интерес, который Вы проявляете к нашей армии. Вы знаете уже, что "невеста" со "ста тысячами штыков" заканчивает подготовку своего приданого; конечно, она слишком медлит и заставила нас ждать еще несколько недель и продлить перемирие. Вот почему мы отдыхаем, продолжая готовиться к еще более жестокой битве.
            Все Ваши приказания выполнены в точности, и Горячечный курьер принял все, что было ему прописано; он готов отправиться к Вам, поскольку вот уже несколько дней, как жар у него спал. Что касается влюбленного, то он остался без ответа по причине непростительной небрежности графа Толстого , которому было поручено написать ему, что я с удовольствием приму его к себе на службу, где он сможет быть, если это его устроит, придворным дипломатом с обычным для этого места жалованьем. Вы можете сами сказать ему об этом, княгиня, если сочтете нужным. Я прослежу также и за делом маленького Жерамбля, как только получу записку, которую Ваш муж мне еще не передал.
           Соблаговолите передать уверения в моем почтении княгине Софье вместе с благодарностью за ее милый сувенир.
            Надо бы, хотя бы и для виду, принести Вам мои извинения за столь длинное письмо, но я предпочитаю сдаться на милость Вашей ангельской доброты и снисходительности и умоляю Вас поверить, что я с живым нетерпением жду момента, когда смогу увидеть Вас, хотя и не знаю, как скоро моим мечтам суждено будет сбыться.
            А пока не забывайте меня совсем и знайте, что сердце мое и душа принадлежат Вам навеки.

А[лександр]


Петерсвальдау, 28 мая 1813


№3
Без даты. Возможно, август 1813 г.
            Я с нетерпением стремлюсь, княгиня, оказаться у Ваших ног; еще вчера я мечтал об этом счастье, но небо, или, вернее, князь Шварценберг и генерал Радецкий распорядились иначе, оставшись у меня до 11 часов. Могу ли я прийти к Вам между семью и восемью часами? - А пока примите уверения в моем искреннем почтении.

А[лександр]

Вверх


№4
Теплиц, 21 августа [1813 г.]
            Я не могу дождаться отъезда обычного курьера, чтобы выразить Вам мою благодарность за Ваше очаровательное письмо и за все те любезные слова, что Вы мне написали. Я желал бы только одного: хотя бы отдаленно походить на человека, которого Вы описали и назвали моим именем, но до которого мне еще так далеко. - Только Вы умеете делать приятными всех, с кем Вы общаетесь, поскольку Вы сами одарены той любезностью, которая заставляет всех чувствовать себя рядом с Вами легко и непринужденно. - Поэтому часы, проведенные рядом с Вами, доставляют истинную радость.
            Мольбы Ваши были услышаны, и 17/29 и 18/30 числа наша Армия и особенно Гвардия покрыли себя бессмертной славой. Весь корпус Вандама8 был разбит. Захвачены генералы, генеральный штаб, 12000 пленных, 81 пушка и весь обоз. Одновременно армия в Силезии сотворила чудеса и захватила у противника 103 пушки и более 18000 пленных. Наследный принц шведский захватил 42 пушки и шесть или семь тысяч пленных. Слава Всевышнему, дела идут неплохо, как видите. Молю Вас, интересуйтесь и впредь нами, воинами, будьте уверены, что мы Вам за это глубоко признательны. - При первой же возможности я отправлю обычного курьера в Вену, и, следовательно, он проедет через Прагу дважды: по пути туда и обратно. - Благодарю Вас за чай. Поскольку он получен от Вас, то я не могу решиться отослать его в качестве подарка, но предпочитаю сохранить для себя. Поверьте, княгиня, в мою искреннюю к Вам привязанность на всю жизнь. Мое почтение княгине Софье.

А[лександр]

Вверх


№5
Без даты, предположительно сентябрь-октябрь 1813 г.
            Записка, полученная от Вас, княгиня, живо меня тронула: только скромность помешала мне прийти вчера попрощаться с Вами и потревожить Вас в те несколько часов, что Вам оставалось провести с мужем. Но я спешу воспользоваться случаем выразить Вам свою благодарность за ту снисходительность, с которой я был у Вас принят.
            Эти минуты я буду помнить всегда. Пусть сбудутся Ваши мечты, княгиня: мое единственное желание - подарить всем прочный мир. Все Ваши поручения будут в точности выполнены. Что до Вашего мужа, то дружба моя к нему заставляет меня еще больше стараться исполнить все Ваши пожелания.
            Передайте мои приветствия княгине Софье. С каким нетерпением я буду ждать момента, когда вновь буду иметь счастье лично выразить Вам то, что мое перо передает так неполно. Не забывайте меня и примите уверения в моей почтительной и вечной преданности.

[Без подписи]


№6
Лейпциг, 10 октября 1813
            Ваше милое письмо без даты, привезенное Вашим мужем из Праги, я получил в самый разгар военных действий, но коль скоро передано оно было шурину, то провалялось не меньше двух дней в карманах его многочисленного гардероба прежде, чем я смог наконец получить его, поскольку всякий раз оно оказывалось в кармане какого-то третьего сюртука, хотя на нем было надето уже два. Прежде чем я продолжу, позвольте кратко рассказать Вам об огромных успехах, которых с помощью Божественного Провидения мы добились в памятные дни 4, 5, 6 и 7, когда сам Наполеон, собравший все свои силы, был тем не менее разбит под Лейпцигом. 300 пушек, 23 генерала и 37000 пленных - вот плоды бессмертных подвигов наших доблестных Армий. Сам Всевышний направлял нас, и это Ему мы обязаны своим блестящим успехом. Я не сомневаюсь, что и Вы внесли свой вклад в эти победы, княгиня, и спешу направить к Вам обычного курьера с тем, чтобы успокоить Вас относительно его самочувствия и отблагодарить его самого, поскольку был я им очень доволен.
            Вернемся к Вашему милому письму. - Оно было бы абсолютно восхитительным, если бы не заканчивалось богохульством: "Не забыли ли Вы меня?" - пишете Вы. - Одна только мысль об этом с Вашей стороны уже большая несправедливость ко мне, от которой я, как мне кажется, должен был бы быть защищен? Но в остальном я согласен, что был, как это могло показаться со стороны, виноват перед Вами. - Вот что произошло: когда я отправил одно из своих писем к Вашему мужу, тот уже уехал в Прагу, и письмо мое вернулось ко мне. Найдя его слишком унылым, я не спешил отправлять его Вам и уничтожил бы, если бы оно не содержало ответа на то, о чем Вы меня спрашивали. Прилагаю его к настоящему письму.
            Примите мою благодарность за милые и обворожительные поздравления по случаю вручения мне Ордена Подвязки. Не считая себя полностью достойным, я разделяю Ваши мысли о рыцарстве, поскольку всю жизнь я придерживался тех же принципов. Если обязанность принимать с жаром все, что исходит от прекрасной и любезной дамы, есть одно из требований, предъявляемых к рыцарям этого ордена, то я рискну считать, что соответствую хотя бы одному из них. Поверьте, что я на всю жизнь Ваш и сердцем, и душой, и я скажу также: "Позор тому, кто дурно об этом подумает". Мое почтение княгине Софье.

А[лександр]

Вверх


№7
Без даты, конец декабря 1813 - начало января 1814г.
Шафтхауз[ен]
            Вот уже время как какой-то рок преследует меня, когда я получаю Ваши письма, княгиня. Вот и последнее письмо я получил накануне отъезда, когда я был занят гораздо более обыкновенного и когда у меня и в самом деле не было ни одной свободной минуты.
            Хотя я и надеюсь сегодня лично засвидетельствовать Вам свое почтение, я тем не менее не могу отказаться от удовольствия выразить Вам мою благодарность за Ваше письмо и поздравления. Примите также мои пожелания счастья, поскольку я не жду Нового Года, чтобы пожелать Вам всяческого благополучия. Надеюсь, что Вы уже давно знаете о моей искренней и ной к Вам привязанности.
            Я очень доволен, что при переходе через Рейн удалось избежать еще двух жертв, двух княгинь [Волконских], которые, как Вы пишете, грозились броситься в воду, если их мужья не приедут. Один уже приехал, чтобы держать Вас за юбку, а другой, очевидно, сомневаясь, что его супруга столь быстро осуществит свое намерение, задержится еще на один день.
            Примите мою благодарность за эстамп, который Вы мне прислали; я сохраню его как знак Вашего ко мне расположения. Сам рисунок мне понравился больше, чем качество гравюры, и я нахожу, что Ваши рассуждения о Дьяволе очень верны. Однако признаюсь, что я шокирован равнодушием праотца Адама в момент, который изображен на картине. Если и на самом деле все происходило так же бесстрастно, то, согласитесь, нарушение папашей Адамом запрета еще менее извинительно.
            Вы, княгиня, просите прощения за свои рассуждения у Бога, а я за свои прошу снисхождения у Вас. - Вы так мило цитируете басню Лафонтена, что заставляете меня опасаться, что мои обещания Вы также относите к разряду басен. Поэтому я сделаю все возможное для того, чтобы доказать Вам, что сдержу их, и начну с того, что сделаю выговор Голицыну и Гурьеву, поскольку именно они должны были проследить за отправкой указа Спада. Все указы пишутся в Петербурге и направляются мне на подпись, потому что здесь нет ни времени, ни чиновников, чтобы их писать.
            Что касается госпожи Офрен, то я снова напишу о ней герцогу; вероятно, первое распоряжение потерялось по дороге или утонуло в уксусных очистительных омовениях князя Куракина, которые он совершает по случаю чумы. Граф Толстой получил и отправил приказания Киммелю и Каменскому; как только я получу разъяснения относительно его службы, которые я просил мне представить, и ежели они будут благоприятными, я сразу же дам ему чин.
            Вы позволите мне прийти к Вам в 6 часов пополудни? Я с нетерпением буду ждать момента, когда смогу выразить Вам свое уважение.

А[лександр]

Вверх


№8
            Вы ошибаетесь, княгиня, считая, что я сержусь на Вас за тот интерес, который Вы проявляете к делу Лабедойера. Если даже я и считал, что напрасно Вы проявляете такую настойчивость то я, безусловно, всегда помнил о побуждениях, которые руководили Вами, и видел в них Вашу чувствительность и Ваше ангельское сердце. Поэтому то, как я говорил с Вами у герцогини Курляндской, должно было бы избавить Вас от мысли, что я хотел "отругать" Вас, как Вы мне пишете.
            На самом деле, если я и был на Вас сердит, то не из-за Лабедойера, но, признаюсь честно, из-за того расположения, которое Вы питаете к этому Парису, столь ничтожному и порочному. Душа столь возвышенная и совершенная, как Ваша, не казалась мне созданной для всех этих фривольностей, которые я считал слишком ничтожной пищей для нее. Моя искренняя привязанность к Вам заставляла меня сожалеть о том времени, которое Вы теряете, занимаясь делами, столь мало достойными Вас, как мне кажется. Вот честное изложение моих претензий.
            Еще раз говорю Вам, что только глубокая привязанность, которую я к Вам питаю, дает мне право выражать мое неудовольствие, и наступит время, когда Вы поймете, что любя Вас так, как я люблю, я был, быть может, не так уж и не прав, жалея, что Вы отняли столько времени у своего собственного счастья.
            Ваши пожелания относительно Ваших вещей будут полностью выполнены, и все необходимые распоряжения мною уже сделаны. С искренним удовольствием я жду того момента, когда Вы вернетесь к нам и я буду иметь возможность лично выразить Вам свои чувства.

Александр


Петербург, 12/14 мая 1816

Вверх


№9
            Я пользуюсь первой свободной минутой, княгиня, чтобы засвидетельствовать получение Вашего письма. Я бы пришел к Вам тотчас же, если бы дела меня не задержали.
            Сегодня вечером я свободен, но боюсь, что, поскольку я не смог предупредить Вас заранее, у Вас другие планы и Вы не сможете меня принять. Но если Вам ничто не мешает, я готов прийти к Вам сразу же по получении Вашего ответа. Примите уверения в моем глубочайшем почтении.

А[лександр]


Вечером в понедельник 8 октября 1817


№ 10
            Я с радостью пользуюсь надежной оказией в Рим, чтобы передать Вам, княгиня, мою благодарность за письмо от 20 декабря. С Вашей стороны было бы величайшей несправедливостью не только считать, что "я иногда вспоминаю о Вас", но даже, что "я думаю о Вас часто". Осмелюсь сказать, что Вы получили столько доказательств моей искренней привязанности к Вам, что могли бы быть уверенной в ней. Но если мои уверения доставляют Вам удовольствие, то я счастлив повторять их вновь и вновь.
            Как Вы говорите, мы недалеко друг от друга, однако безо всякой надежды увидеться. Если бы это зависело только от меня, то Лайбахская конференция была бы перенесена в Рим; но в этом мире столько всего, что никак невозможно устроить так, как нам того бы хотелось. Поговорим о госпоже д'Алопеус. - Выразите ей мое почтение. Мне очень тяжело знать, что она страдает. - Совершенно необходимо дать ей возможность лечиться в теплом климате так долго, как того требует ее здоровье, а я, со своей стороны, поспешу дать ей средства для этого. - Самое лучшее и удобное, с моей точки зрения, - это отправить денег на два года, с тем, чтобы она могла написать своему мужу, что больше не нуждается в его помощи и что он не должен больше ей ничего посылать, поскольку у нее есть все необходимое, при условии однако, что она останется в Италии. Мне кажется, что это самый простой способ уладить дело. - Всякий другой, требующий издания указов, показался бы необычным, особенно для такой красавицы, как госпожа д'Алопеус. - Поставьте меня, пожалуйста, в известность о том, какая сумма ей потребуется на два года, и я буду искренне рад ей ее предоставить.
            Гораздо труднее устроить дело с пенсией Скванца. Это противоречит существующим правилам, поскольку для назначения пенсии или для ее увеличения необходимы определенные заслуги. А в данном случае никаких заслуг назвать нельзя. Мошенничество дядюшки служит дополнительным препятствием, тем более что в материалах процесса по его делу есть документы, которые доказывают, что он передавал своим итальянским родственникам деньги, похищенные у Ломбардца.
            В заключение позвольте повторить еще раз, что моя привязанность к Вам останется всегда неизменной. Примите искренние в том уверения.

Александр


Лайбах
3 февраля/22 января 1821

Вверх

№11
            В своем последнем письме Вы отправили мне столько бумаг, что с моей стороны будет только справедливым, если я отвечу Вам тем же. Прилагаю мой ответ на письмо госпожи Нарышкиной, который я прошу Вас ей передать вместе с моими наилучшими пожеланиями.
            Что касается Ваших бумаг, то позвольте мне написать о них в другой раз, поскольку сейчас у меня совсем нет времени.
            Примите уверения в моей искренней привязанности к Вам, княгиня. Мое почтение княгине Софье и Алине.

Бриксен, 13/25 декабря 1822


№12
            Я поручил князю Петру [Волконскому] доставить Вам это письмо. Я давно должен был бы оветить вам, и если Вы вменяете мне в вину мое молчание, то я прошу Вашего снисхождения или скорее отпущения грехов. Обстоятельства сильнее меня. Ваше первое письмо, в котором Вы высказываете пожелание, чтобы муж Ваш получил службу при дворе, уже не застало князя Петра, и мне его доставили в тот момент, когда я уже отправлялся в свою последнюю поездку. У меня не было времени ответить Вам. Второе письмо застало меня в дороге, а третье я получил, когда был болен, из-за чего и провел в постели большую часть зимы. Потом я думал, что Вы уже на пути в Россию. И вот наконец удобный случай написать Вам эти несколько строк, чтобы сказать, как я был тронут теми дружескими чувствами, которые Вы высказываете в своих письмах ко мне. Поверьте, я отвечаю Вам тем же и чувствую к вам искреннюю и неизменную привязанность. Таким ооразом, подозрения, которые Вы, как мне кажется, питали, что я имею что-либо против Вас, более чем несправедливы, и Вы можете всегда полагаться на те чувства к Вам, которые я уже высказал однажды. Итак, я с великим нетерпением жду той минуты, когда смогу увидеть Вас.
            Что до Вашей просьбы о муже, как Вы ее понимаете, она не могла быть исполнена и находилась в противоречии со здешними обычаями. Впрочем, мы поговорим об этом при свидании. А пока сохраните обо мне добрую память и примите бесчисленные уверения в моей глубокой к Вам привязанности.

А[лександр]

Царское Село
8 июня 1824

Вверх

№13
            Позволите ли Вы мне, сударыня, прийти и принести Вам мои поздравления и благодарность за Вашу вчерашнюю посылку сегодня в 5 часов пополудни? Остаюсь с почтением,

А[лександр]

Вторник, утро [возможно, Москва, между июлем и августом 1824 г.]

№ 14
            Я у Ваших ног, княгиня, зато любезное письмо, которое я только что получил. Счастье видеть Вас столь велико, что никакому другому чувству уже не остается места. Я умоляю о разрешении прийти вечером к Вам. Для меня это будет настоящим праздником. Я умолчу об остальном содержании письма не потому, что Вы меня убедили, до этого далеко, но чтобы закрыть тему, которая дает Вам повод слишком лестно отзываться обо мне. Я с великой признательностью принял фрукты, которые послала мне Ваша неоценимая доброта. Примите уверения в моей почтительной привязанности.

[Без подписи]
[Возможно, Петербург, между июлем и августом 1824 г.]

№ 15
            Для того, чтобы обращаться со мной так, как это делаете Вы, требуется та неистощимая снисходительность, которую Вы всегда проявляли, поскольку Вы имели полное право считать меня и неблагодарным, и бесчувственным; а между тем я не являюсь ни тем, ни другим. Таким я кажусь из-за огромной ответственности, которая давит на меня и занимает все мое время. Но я должен прежде всего сказать Вам, что радость моя от одного сознания того, что Вы рядом, з нескольких часах от меня, исключительно велика. Я буду у Вас между четырьмя и пятью часами и с нетерпением жду возможности сказать, как я тронут той дружбой, которую Вы мне дарите, несмотря на все мои грехи. Имея столь мало свободного времени, я взялся за перо для того только, чтобы сообщить Вам, что я устроил все, о чем Вы меня просили. Дело задержалось потому, что для его благополучного решения потребовалось преодолеть множество трудностей.
            Итак, до свидания, и примите уверения в моей искренней и почтительной привязанности к Вам навеки.

А[лександр]

Царское Село, 2 апреля 1825


№16
3. А. Волконская - графине Фритш
31 января 1826 г.
            Мое разбитое сердце испытывало потребность рассказать ей о несчастии, которое нависло над нашей родиной и которое ощущается по всей земле. Через три дня драгоценные останки этого ангела, который ныне наслаждается счастьем уже непреходящим, эти обожаемые останки, которые мы даже больше не увидим, будут доставлены в Москву. Эта мысль разбивает мне сердце. Я посылаю Вам свидетельства моей скорби. Этот ангел, которого я оплакиваю и не устану оплакивать до конца дней моих, приучил меня в разговоре с ним отдаваться течению моего пера.

Источник. Документы русской истории. №1. М., 2001. С. 5-12.

Вверх
Используются технологии uCoz
Rambler's Top100