Исследователь Валлоттон не заостряет свое внимание на описании знакомства и свадьбы Александра и Елизаветы: "В 1793 г. 16-летний красивый и целомудренный царевич Александр женился на 14-летней принцессе Луизе Баденской, получившей имя великой княгини Елизаветы". Он отмечает, что царевич, "испытывавший вначале очень сильное чувство к своей красивой, образованной и прекрасно воспитанной жене…" , через несколько лет охладел к ней и даже "поощрял любовную связь супруги со своим лучшим другом, Чарторыйским". Представляя личную жизнь Александра I как вполне сложившуюся для него благодаря связи с Марией Антоновной Нарышкиной, урожденной польской княгиней, автор замечает, что для Елизаветы брак был несчастливым, хотя, исходя из ее писем, можно заключить, что она все же очень любила Александра. "Несмотря на холодно-презрительное отношение мужа, Елизавета сохраняла к нему горячую привязанность. Она писала своей матери: "Как только я вижу, что ему грозит несчастье, я вновь приникаю к нему со всем жаром, на который способно мое сердце…" (12 мая 1809г.)". Даже любовные интриги не помогли Елизавете обрести внутренний комфорт: "она, казалось, испытала мимолетное увлечение к красавцу Алексею Зубову. Ее пылко обожал гвардейский офицер Алексей Яковлевич Охотников, но она не ответила ему взаимностью". Валлоттон считает, что "Александр любил поволочиться за женщинами,… был непостоянен в отношениях с любовницами". У царя было множество мимолетных романов, например с мадемуазель Жорж, с актрисой Филис, с госпожой Шевалье, но настоящую страсть он испытывал лишь к Марии Нарышкиной.
В описании супружества Елизаветы и Александра I Валлоттон определяет жене царя роль жертвы - кроме бесчисленных измен и поощрения адюльтера жены, он также "иногда вел себя с ней еще до женитьбы странно: однажды он захотел в присутствии нескольких мужчин расстегнуть корсаж своей молодой жены, чтобы все могли полюбоваться ее грудью!" .
Французский исследователь отмечает, что "у Александра было три страсти: парадомания, Мария Нарышкина и дипломатия". Государь не скрывал свою связь на стороне и даже имел детей от Нарышкиной. Он был единоличником именно в отношении любовниц, неверность которых не выносил, а измены жены даже поощрял.
Валлоттон рассматривает вопрос об изучении интимной жизни Александра I через эгоизм и слабости царя, на которые автор постоянно указывает. В конце жизни государь возвращается к своей жене, и "то ли под влиянием одиночества, то ли из-за отсутствия привычной роскоши и придворного окружения супруги с каждым днем все более сближались. Они обедали вдвоем, без сопровождения совершали долгие прогулки в коляске, чувствуя себя друг с другом как 32 года назад, после свадьбы". Из исследования Валлоттона можно сделать вывод, что Александр I в свою личную жизнь устраивал так, как ему хотелось, преступая в какие-то моменты моральные нормы. Также исследователь отмечает, что, возможно, на поведение Александра I повлияли любовные похождения его бабушки, Екатерины II, о которых ему было известно.
В сборнике "Российские государи. Их происхождение, интимная жизнь и политика" высказывается следующая точка зрения на личную жизнь императора: наличие законной супруги, которую Александр I поначалу любил (Великая княжна Елизавета была "прекрасна, благородной осанки;… характер у ней был добродушный, скромный и полный преданности". Таковы были отзывы о молодой супруге будущего императора), не мешали ему иметь множество любовных связей на стороне.
Авторы сборника сравнивают отношение Александра I к его супруге Елизавете Алексеевне с отношением к государству, управление которым он поручил своим ближайшим помощникам. "Вначале казалось, что брак этот будет из счастливых. Но непостоянство и потребность в страстной любви потянули Александра к другим женщинам, так что в конце концов оба супруга жили совершенно отдельно и даже уединенной жизнью". Так же, как и Валлоттон, авторы книги подчеркивают ту "любовь и самоотверженность, на которую была способна императрица, с которой она приняла легкомысленного и заставлявшего ее так много перестрадать супруга".
Еще один автор, уделяющий внимание вопросу семейной - личной - жизни российского императора - Выскочков Л. В. Он открыто заявляет, что "семейная жизнь Александра I не удалась" . Выдвигается предположение, что косвенной причиной этого было падение Елизаветы, тогда еще Луизы, когда та подходила к трону Екатерины II; следствием этого явилась смерть одной, а после и второй дочери Елизаветы и Александра. Также отмечается начавшаяся "с 1801 года близость Александра I с супругой обер-егермейстера Дмитрия Львовича Нарышкина. Привязанность эта сохраняет вид салонного ухаживания… Отношения окрепли после возвращения Александра I из Аустерлица в 1805 году. Именно с Нарышкиной он попытался создать семью частного человека, любимой женщине было запрещено вести разговоры о политике". Исследователь отмечает особенность поведения императора в его интимной жизни - в тяжелые минуты Александр Павлович вновь шел с женой на сближение. Отсюда можно сделать вывод, что, несмотря на любовь к Нарышкиной, духовная близость между супругами все же существовала, что и содействовало сближению их в конце жизни обоих.
Чулков Г. И. предположил, что любовь Елизаветы и Александра "при самом своем зарождении была для них источником немалых страданий и сердечной боли". Возможной причиной не сложившейся семейной жизни автор видит тот факт, что "самолюбивый юноша прекрасно чувствовал, что его невеста смотрит на него, как на мальчика, и это мучило его. Ф. В. Ростопчин заметил, что Елизавета "хотя и любит своего супруга, но он для нее слишком молод". Несмотря на записку Елизаветы: "Счастье моей жизни в его руках, если он перестанет меня любить, я буду несчастной навсегда. Я перенесу все, все, но только не это", Г. И. Чулков утверждает, что чувство ее было лишено страсти и "того любовного преклонения, без которого нет счастливого брака". Мнение насчет остывших чувств Александра Чулков не поддерживает, он считает, что холод изначально исходил именно от Елизаветы. Автор возражает Чулкову насчет равнодушия жены государя к Охотникову. Напротив, он замечает, что Елизавета "приблизила его к себе". И отцом родившейся в 1808 году дочери Елизаветы был именно Алексей Яковлевич Охотников.
Чулков относится к Александру более лояльно, чем рассмотренные выше исследователи: он пишет, что признание Александра "Я не был развратен" может быть не лживо, "хотя строгие моралисты могут указать на факты его биографии, несколько компрометирующие его". Чулков говорит: "И все же по существу он, кажется, и в самом деле не был развратен. Сложись удачнее его жизнь, и, быть может, он не искал бы вовсе встреч с красавицами и не спешил бы пленять их сердца, чего достигал он без особого труда, пользуясь чарами, которые были ему свойственны, по свидетельству знавших его интимную жизнь".
Автор отмечает реакцию Александра на известие о болезни его супруги - император осознает свою вину перед женой, и чувство любви возвращается к нему с прежней силой.
Точка зрения П. П. Каратыгина, жившего в XIX веке, на интимную жизнь императора Александра I не совсем совпадает с мнениями на эту тему рассмотренных выше историков. Каратыгин, как и остальные, отмечает то, что "ранние брачные союзы внуков Екатерины II были несчастливы". Ослабление взаимных чувств Каратыгин видит в отсутствии времени у Александра. Великая княгиня Елизавета Алексеевна, часто разлучаемая с супругом вследствие его служебных занятий, не могла требовать от него той нежности и внимательности, которые он оказывал 3 - 4 года тому назад, когда они проводили целые дни неразлучно: прежняя страсть уступила свое место чувству более спокойному. Каратыгин видит возможность Елизаветы "вернуть" мужа, родив ребенка, и 18 мая 1799 года великая княгиня разрешилась от бремени дочерью Марией.
Исследователь так же отмечает "печальную жизнь супруги императора Александра Павловича". Он отвергает наличие связи между Елизаветой и Адамом Чарторыйским ("Клевета придворной челяди была слишком нелепа, чтобы внушать подозрения"). Каратыгин не стремится очернить в глазах читателя Александра с моральной точки зрения. Он говорит, что "мимолетные непостоянства составляют, по-видимому, удел как монарха, так и частного человека", не видя в этом ничего предосудительного. Автор даже не осуждает Александра за то, что тот, будучи женатым, позволил себе длительный роман с "самой красивой женщиной при своем дворе Мариной Антоновной Нарышкиной". |
